“Нет, не забыть о той войне…”

№ 90 (12441) от 01 декабря 2021 года

“Голоса Победы”

Этого никак нельзя допустить – ведь забыть, значит, предать их. Тех, кто всеми силами боролся, превозмогая боль, голод, холод, страх, чтобы мы и наши дети никогда не узнали, что такое боль, голод, холод, страх…

Подошел к своему завершению третий сезон медиапроекта “Голоса Победы”, который газета “Красная звезда” реализовала совместно с комитетом по печати Ленинградской области. Журналистами “звездочки” записаны, сняты на видео и опубликованы на территории всего

47-го региона, и не только, воспоминания и истории жизни еще девяти героев – ветеранов Великой Отечественной войны.

Девять… Это так много – девять жизней, девять историй, девять войн… У каждого своя. Но это и так мало. Ведь их были миллионы – на передовой, в тылу, в оккупации, в концлагерях, в блокадном кольце. А сегодня их, непосредственных вершителей Победы, которые могут рассказать о ходе и перипетиях войны, всё меньше и меньше – ветеранов и людей, приравненных к ним, уже меньше миллиона на всю нашу огромную страну.

22 ноября газета “Ведомости” со ссылкой на Минтруда сообщила, что по состоянию на 1 октября 2021 года участников и ветеранов Великой Отечественной войны в России осталось 896 тысяч 806 человек. Тогда как в апреле 2020 года их было 1 миллион 209 тысяч 495 человек. За полтора года потери составили 312 тысяч 689 человек.

А непосредственных участников боев сегодня с нами в десятки раз меньше – 31 тысяча 484 человека.

Всего. И они уходят каждый день.

Кто-то посчитал, что при самых оптимистичных расчетах, даже если учесть, что каждый из сегодня живущих людей, имеющих статус ветерана, включая даже детей, рожденных в последний победный год, доживет до ста лет, то в 2045 году мы будем отмечать День Победы без единого живого свидетеля самых страшных событий в нашей истории. И все, о чем они не успели рассказать, навсегда уйдет вместе с ними.

Тем ценнее и важнее голос каждого из них. Важно для нас – услышать, прочувствовать и запомнить. И важно для них – рассказать, чтобы услышали и не забывали.

Но рассказывать им все тяжелее: вот он сидит перед камерой, чаще всего в форме, костюме или лучшем платье, с наградами. В свете софитов медали и ордена переливаются и блестят, блестят и глаза ветерана, молодостью блестят, – как правило, он хорошо выглядит для своего возраста. Камера, мотор… И постепенно глаза затуманивают слезы воспоминаний, морщины становятся все глубже, плечи опускаются все ниже, голос срывается и дрожит и не каждый может закончить свой рассказ.

Валентина Николаевна Макова, труженица тыла, ветеран.

“- Папа ушел в сентябре, а уже в январе 1942 года мы получили похоронку – эшелон с красноармейцами, на котором их везли на фронт, разбомбили…

Плакали Валя с мамой, обнимая друг друга. Горько плакали.

– Но что делать – надо было выживать, надо было ребят растить, – опустив голову, ветеран сжимает руки в кулаки.

Будучи старшей из детей в семье, Валентина работала наравне со взрослыми женщинами. Девушка пахала землю на лошади. Не легче было и дрова заготавливать в лесу, помогать на сенокосе, жать, косить, скирдовать, боронить, ухаживать за скотиной в колхозе, собирать семена льна и перерабатывать на масло – девичьи руки и тела ломило от непосильных трудов. А у Валентины еще и сердечко оказалось слабым, поэтому, когда исполнилось 18 лет, девушку не отправили на войну. Зато теперь ее работой ради фронта, ради победы стала заготовка авиационной березы”.

Галина Васильевна Петрова, житель блокадного Ленинграда.

“Все эти картины блокадного детства снова встают перед глазами – как брат с сестрой дежурили на крышах, чтобы гасить бомбы; как на улицах всюду лежали мертвые; как ходили отоваривать карточки, охраняя друг друга – бабушка детей, а дети бабушку – от тех, кто мог отнять или украсть спасительные кусочки хлеба или бумаги; как выменяли на еду все, что было в семье до войны ценного – кое-какие золотые украшения мамы, что-то из меха; как сожгли всю мебель и книги; как собирали крупицы угля, остававшиеся после разгрузки составов; как заткнули где-то найденными матрасами большое окно и свет в помещении был только от свечей, пока они еще не закончились, да от еле теплившегося в буржуйке огонька; как ходили на стадион, что находился рядом, за травой; ели столярный клей, дуранду, от голода сосали пальцы, грызли ногти; как пытались избавиться от донимавших истощенные тела вшей, копошась друг у друга в волосах, и мечтали, что еще чуть-чуть, еще немножко и война закончится, и все будет хорошо, как прежде. И будет еда, и буд

ет тепло”.

Алексей Васильевич Ильицинский, ветеран, участник Великой Отечественной войны.

“- Убивало очень много солдат. Приходилось перешагивать через погибших, чтобы пройти, – чуть слышно говорит Алексей Васильевич. – Иногда снаряд падал недалеко, разрывался прямо среди убитых, и на меня летели ошметки одежды, части тел, кровь. А возле штаба у нас землянка была, так вот утром, бывает, встаешь, и около нее тела погибших штабелями лежат, как поленья уложены – значит, за ночь умерли те, кого ранили вечером. Кто на Невском пятачке был и вышел живым, тому повезло”.

Людмила Константиновна Григорьева, ветеран, житель блокадного Ленинграда.

“Вскоре, дойдя до крайней степени истощения, с дистрофией первой степени Людочка попала в больницу.

– Я помню, что лежала на кушетке, в темных очках, под какими-то лучами. Видимо, это было такое лечение, – делится воспоминаниями наша героиня. – Пробыла здесь полгода. Помню, рядом со мной в боксе лежал мальчик, нянечки звали его Сережей. Он уже даже не разговаривал. И вот в одну из ночей он умер. Его покрыли простыней, но до вечера не уносили. А я положила руки на его ножки и говорю: “Сережа, тебе теперь хорошо, ты ведь кушать уже не хочешь”. Вот до чего мы дошли…”.

Василий Павлович Литвинов, ветеран, участник Великой Отечественной войны.

“Практически сразу деревню, где остались Вася с мамой и братьями, заняли немцы. Советские войска старались откинуть врага, но потерпели неудачу. Снаряды “крошили” деревню, и во время одного из сражений сгорел дом Литвиновых. Мама с детьми сначала приютилась в сарае, а потом и вовсе все вчетвером ушли в лес.

– Во время таких перестрелок много наших убивало и ранило, – вспоминает ветеран. – В деревне жила женщина, врач, она скрытно лечила наших солдат. Так вот кто-то из деревенских, какой-то паразит, сообщил об этом немцам. Они ее повесили. Это было до того, как я попал в партизаны”.

Зинаида Матвеевна Коленова, ребенок из насильно переселенной семьи для работы в оккупированных нацистами прибалтийских республиках СССР.

“Пленников распределили по хозяевам. Семью Зиночки поселили в крохотную комнатку.

– Когда мы все заходили в нее и устраивались на ночлег, пройти по комнате было невозможно, – вспоминает ветеран. – На небольшой кровати спали только я и старенькая бабушка, остальные на полу, впритык друг к другу. Дядюшка работал конюхом, тетушка – на скотном дворе, брат пас коров, мама все так же трудилась портнихой. Вот сошьет она что-либо для хозяев, а им если понравится, то дадут нам покушать что-нибудь получше”.

Олег Иванович Иванов, ветеран, житель блокадного Ленинграда.

“Какое-то время выручал столярный клей, что дал парнишке дядя – знатный столяр-мебельщик. Уходя на фронт, он оставил заветный кусок так, на всякий случай – мало ли что приклеить придется. Клей пригодился совсем для другого.

В марте 1942 года Олег пошел в ремесленное училище, но его вскоре расформировали, а учащихся направили на разные заводы. Парнишка попал на оптико-механический. Подростки трудились по 10-12 часов. Валившихся с ног от усталости и голода, их насильно гнали от станков, а они и спали тут же, под верстаком. А потом снова за работу. Взрослые жалели мальчишек, подкармливали их, делясь последним”.

Евгений Сергеевич Климов, ветеран, житель блокадного Ленинграда.

“Ветеран вспоминает, что после смерти папы остались кое-какая одежда, обувь, книги, а мама ходила на рынок и выменивала эти вещи на продукты, например на крупу.

– Однажды она сварила перловую кашу и добавила в нее росточки лебеды, – все так же, не поднимая глаз, рассказывает наш герой. – С весной, с солнечными лучами на газонах стала появляться где-то крапива, где-то лебеда, где-то подорожник. Ленинградцы начали их использовать. И я задал вопрос: “Мама, а почему мы до войны не делали такую вкусную кашу?”. Мне она показалась тогда очень-очень вкусной – эта перловка с лебедой”.

Анатолий Иванович Иванов, ветеран, участник Великой Отечественной войны.

“А 1-го и 2-го мая мы уже знали, что над Рейхстагом – красное знамя. И немцы это уже знали и особо не стреляли. Ну и мы тоже не стреляли. И вот настало утро 8-го мая, солнечное такое. Вдруг мы слышим: кто-то стреляет и орет у нас в тылу. Автоматные очереди. Мы подумали, что это немцы к нам в тыл прорвались. Сразу тревога, всех развернули и туда, на подмогу. И вдруг видим: бежит адъютант командира батальона и орет: “Победа! Победа!” и из автомата в воздух палит. Поймали мы его, а потом бросали и ловили, бросали и ловили! И вот тут началось такое, что и описать сложно: кто пляшет, кто поет, кто обнимается, кто целуется, кто плачет – ничего непонятно. Ясно одно: Победа!”.

Каждый из героев медиапроекта “Голоса Победы” – это наша память, история и назидание на века

Анна ТЮРИНА

Фотогалерея:

Алексей Ильицинский. 1949 год.

Германия, г. Вюнсдорф, 1950 год. Василий Литвинов – крайний слева.

Свидетельство о смерти отца до сих пор хранится у Евгения Сергеевича Климова.

Фото из личных архивов героев медиапроекта «Голоса Победы»

Рассказать друзьям: