К 80-летию Великой Победы
Ляля с мамой Александрой Александровной Бариковой (фото 1941 г.). 
Елена Александровна Кашина.
С каждым годом всё меньше остаётся тех, кто может поделиться своими воспоминаниями о Великой Отечественной войне. Ветераны, блокадники, труженики тыла, дети войны – их судьбы горьки, их жизни достойны уважения, а память о них бесценна. Наши коллеги из газеты «Ладога» Кировского района встретились с удивительной женщиной – жительницей блокадного Ленинграда, кировской поэтессой Еленой Александровной Кашиной (в девичестве Баранова).
Отрывки из воспоминаний Елены Александровны Кашиной
Дом на улице Победы
В этом доме, построенном ещё в довоенное время, разрушенном бомбёжками и восстановленном после войны, Елена Александровна прожила всю свою жизнь. В семейном фотоальбоме сохранились редкие снимки, сделанные во дворе дома в 1948 году. Здесь она жила с мамой и братом, затем с мужем и сыном, а сейчас – одна. Удивительно, как за столько лет удалось сохранить фотографии и документы!
– Мои родители – Александр Павлович Баранов и Александра Александровна Барикова – работали на 8-й ГРЭС. Папа был замначальника электроцеха, а мама – дежурной главного щита управления. В 1937 году они как молодожёны получили коттедж – он находился там, где сейчас улица Пионерская и здание администрации. А в 1938 году родилась я, – начинает свой рассказ Елена Александровна.
И грянул гром…
Когда началась война, глава семьи ушёл в партизаны и в декабре 1941 года погиб в районе 8-й ГРЭС. Когда Невдубстрой начали бомбить, двухлетняя Леночка с братом Володей (ему тогда было четыре года) и мамой бежали в Ленинград, где им и довелось пережить все ужасы блокады. Оттуда в Сибирь их эвакуировали лишь в 1943 году.
– О начале войны мама узнала на работе. Первым делом все бросились фотографировать своих детей. У мамы не было моей фотографии, поэтому она тоже повела меня на съёмку. Так появились первые семейные снимки с моим участием, – вспоминает Е. Кашина. – Самые яркие воспоминания из детства? Это воздушные атаки. Когда все спускались в бомбоубежище, мы оставались дома. Мама, вычислив самое безопасное место, прижимала нас к себе, и мы ждали: либо погибнем все вместе, либо уцелеем, но тоже вместе.
Блокадные будни
Во время войны Александра Александровна Барикова (мама Е. Кашиной) работала на 1-й ЛГЭС “Ленэнерго”. Каждый раз, когда мама уходила, маленькая Леночка начинала капризничать, придумывая различные отговорки. Скоро её обман раскрыли, и мама стала уходить быстро, не оглядываясь, оставляя дочку на старшего сына. “Иди, мама, она потом успокоится!” – говорил Володя. Но та ещё долго плакала…
– Продукты в доме закончились быстро. Сначала мама, уходя на работу, давала нам по две печеньки, а затем и вовсе, кроме хлеба, ничего не было. Так голодные и сидели до вечера, пока она не вернётся. Хлеб был чёрствый, но и такой мы съедали с удовольствием – до последней крошки. Потом и его стало не хватать – варили суп из столярного клея. Всё лучше, чем пустая вода.
Воспоминания о голодной поре до сих пор не отпускают Елену Александровну. Даже сейчас, когда всего вдоволь, она старается экономить, не тратить лишнего, откладывать на чёрный день. Кто знает, что будет завтра…
– Помню, как мама делила хлеб, а я смотрела, чтобы всем было поровну. Нам как иждивенцам давали по 125 граммов хлеба и на рабочую карточку – 250 граммов. Однажды, когда мама стояла в очереди за хлебом, с другой стороны около весов стоял подросток. Он смотрел, как взвешивают: кому 125 граммов, кому 250 граммов. А у нас 500 граммов! Когда наш хлеб положили на весы, он схватил его – и в рот. Мама растерялась, была в шоке, но люди успели вырвать у него хлеб.
От тяжёлой работы, холода и голода мать Леночки и Володи ослепла. Её положили в больницу, а детей пришлось отправить в детский дом. Там с питанием было получше – давали кашу, возможно, это и спасло их от гибели. Но пробыли они там недолго. Когда началась эвакуация детских домов, Александра выписалась из больницы и забрала детей – иначе она могла потерять их навсегда. Так, с сентября 1941 года по август 1942 года – больше года – продолжались мучения семьи Барановых в блокадном Ленинграде.
– Мамины знакомые всегда удивлялись, как ей удалось спасти двоих детей – другие и одного не смогли выходить. А я считаю так: вдвоём легче, да и не так страшно было оставаться, пока мама на работе, – резюмирует Е. Кашина.
На Большую землю
До прорыва блокады Ленинграда из города эвакуировали только женщин с двумя детьми, инвалидов и “дистрофиков” – семья Барановых подходила под все три критерия, и шансы на спасение были. И вот настал тот долгожданный день, когда их вывезли по Дороге жизни на Большую землю, а оттуда – в Сибирь, где они и оставались до конца войны. Этот путь казался маленькой Леночке бесконечным…
В памяти Елены Александровны навсегда остался пароход, на котором они плыли по Ладожскому озеру. Был август, стояла жара. Она вспоминает, как мама поила детей морсом из графина. Бомбёжки не прекращались, но по счастливой случайности им удалось пересечь Ладогу живыми и невредимыми – можно сказать, чудом проскочили! А потом – долгий путь на поезде…
– На вокзале мама познакомилась с одинокой женщиной – Евдокией Ивановной Зиминой (мы звали её тётя Дуся). Мы объединились – так проще было выходить на остановках за продуктами. Меня сажали на чемоданчик тёти Дуси, а брата – на наш и строго наказывали: “Если кто-то попытается отнять чемоданы, орите что есть мочи!”. Однажды мама вышла из поезда, и он тронулся. На такой случай она нам наказала: “Если я вдруг отстану, не кричите – я вас догоню”. Мы сидели, а соседи спрашивали: “Где ваша мама? Почему вы не зовёте на помощь?” – “А она нас догонит!”. Так и получилось…
Многих пассажиров снимали с поезда, потому что они объедались после долгого голода и умирали. Александра жалела своих детей, но еду давала понемногу, чтобы их желудки не пострадали. Сначала аппетит был неутолимым, и дети стали поправляться, а потом он вдруг пропал – и даже мама ела совсем мало. С тех пор Лена набирала вес медленно – среди сверстников всегда отличалась небольшим ростом и хрупкостью.
В ожидании Победы
Приехали в Кузбасс, на шахту Бадаевка в Кемеровской области. Всех расселили по частным домам. Хозяйка поначалу не хотела принимать постояльцев с детьми. Но мужчина, который привёл семью, твёрдо сказал: “Нет, я привёл, и здесь они будут жить! Вы не видели ни голода, ни бомбёжек, а эти люди всё пережили!”.
– Мама устроилась на работу – на подстанцию. Позже нам дали комнату в другом посёлке. В Сибири я запомнила праздники. Мама наряжала сосну (ёлки там не росли) и готовила подарки: шила два бордовых мешочка из сатина, а туда клала орехи, конфеты, печенье и пряники. Жизнь там была куда лучше – был свой огород, погреб, и картошка росла: весной посадишь – осенью соберёшь! Я ходила в детсад, а брат – в школу. Когда оставалась дома одна, топила печку углём. Так и жили, пока не объявили Победу…
Новая мирная жизнь
В декабре 1945 года семья Барановых собралась в обратный путь – мама получила вызов от Ленэнерго – срочно требовались работники после восстановления 8-й ГРЭС, которая уже в марте 1946 года начала давать ток. Новый 1946 год они встретили в Москве, где были проездом. А когда, наконец, ступили на родную землю, её было не узнать: от рабочего посёлка остались лишь руины…
Мама сразу же вернулась к работе (её зрение восстановилось ещё в Сибири). В том же году Лена пошла в первый класс в Кировскую школу № 1 – она была в деревянном бараке на улице Кирова, неподалёку от той, которую возвели позже. В четвёртый класс девочка уже ходила в школу, расположенную в здании своего дома (со стороны Кирова), а в пятый – в новенькую вновь отстроенную школу (в здании прогимназии).
– Первое время мы жили в бараках, спали на нарах. Позже, когда начали восстанавливать дома по улице Победы, нашей семье дали комнату в двухкомнатной квартире. Туалет – во дворе, вода – только холодная. Рядом жили соседи – пять человек. У нас – 9 метров комната, а у них – 14 метров. Печь топили торфом, тайком готовили на электрической плите. Стали потихоньку обживаться.
Жизнь продолжалась. Отрочество, юность, молодость, замужество, материнство… Годы пролетали, как птицы. Но в памяти навсегда остались яркие вспышки, связанные с блокадой. И каждый раз, когда Елена Александровна рассказывает школьникам о тех страшных событиях, слёзы наворачиваются на глаза – боль за тех, кто не выжил во время бомбёжек, умер от голода, не смог выехать по Дороге жизни. И таких – сотни тысяч…
Блокадница. Поэтесса. Активный деятель
Немного взволнованная от рассказа, Елена Александровна достаёт из шкафа свой “парадный” костюм, в котором она посещает все памятные мероприятия, уроки мужества с детьми и встречи с ветеранами. Перебирая награды на лацкане пиджака, она останавливается на особо значимой награде – знаке “Жителю блокадного Ленинграда”. Говорит, если приглашают в школу – никогда не отказывается, объясняя это тем, что современная молодёжь умеет слушать и уважает старшее поколение.
– Я заметила, что выступать перед детской аудиторией стало гораздо легче. Дети растут участливыми, эмоциональными и с неподдельной заинтересованностью реагируют на мой рассказ. А в конце – всегда звучат аплодисменты. Это, безусловно, приятно!
Наша героиня – натура романтичная и творческая. Много лет Елена Кашина состояла в совете ветеранов, в ЛИТО “Невские берега”, пела в местном хоре, занималась в клубе активного долголетия “Оптимист”, но с возрастом отложила всё это в сторону и стала жить в гармонии с собой, Богом и поэзией.
Эта женщина – из тех, кто и мошенникам сможет дать отпор, и себя уберечь от беды. Выходя из дома, она всегда читает молитву, зная, что это непременно защитит от зла и невзгод. Так и живёт. Пишет стихи о вере, собирает воспоминания, планирует издать книгу о своей жизни… Чтобы будущее поколение не забывало, что была такая девочка Ляля, которая жила в блокадном Ленинграде с мамой и братом, и ей, одной из немногих удалось обмануть смерть
Ю. ТЕТАРСКАЯ
Фотогалерея:
Фото из личного архива Е. КАШИНОЙ