Свидетели войны
Идут годы, отодвигают всё дальше события, но они всё равно остаются в памяти. Что-то помнится очень ярко, что-то подёргивается дымкой времени, а что-то и забывается совсем. Такова уж человеческая память. И это правильно. Но есть такое, что нельзя забывать. И хорошо, что его помнят те, кто это пережил. Хорошо, что они рассказывают нам об этом, ведь это так важно.
С точки зрения истории со дня окончания Второй мировой войны прошло не так уж много времени, даже семи десятков лет ещё нет. На фоне тысячелетий это немного. Но семьдесят лет – это средний срок человеческой жизни. И пока ещё живут среди нас свидетели тех страшных событий, надо успеть услышать их рассказы.
Беспокойный характер
Семь лет возглавляет ветеранскую организацию Мельниковского сельского поселения Мария Михайловна Трофимова. В феврале нынешнего года ей исполнилось 75 лет.
Родилась в Мордовии. Когда началась война, Маше было всего четыре года. До этого жили не сытно, а тут стало совсем голодно. Все продовольствие из деревни отправлялось на фронт. Чтобы как-то прожить, собирали на полях оставшиеся после уборки колоски. Семья большая, детей много, и все – девочки. Отца на войну не взяли по возрасту.
В 1943 году завербовались на строительство кирпичного завода под городом Мезень Архангельской области. Добирались туда на поезде долго, под бомбежками немецких самолетов. Детская память избирательна, но Мария Михайловна хорошо помнит, как во время налетов люди выбегали из вагонов и прятались. как на остановках, а они бывали длительными, готовили пищу на таганках и порой бросали их, чтобы не отстать от поезда. А еще запомнился эпизод, когда на вокзале в Мезени один мужчина достал конфету и стал ее есть. Конфет она еще никогда не пробовала, поэтому этот сладкий запах остался в памяти на всю жизнь.
После строительства завода полтора года жили в Архангельске, а затем перебрались в Ивановскую область к старшей сестре. Здесь Мария окончила семилетку и поступила в медицинское училище в г. Кинешма. По окончании его была направлена медсестрой в поселок Петровский спиртзавод Гаврилово-Посадского района. Тогда ей было уже семнадцать лет. В этом поселке проработала четыре года и уехала к молодому человеку в г. Междуреченск Кемеровской области. Прожили там вместе 21 год, воспитывая двух дочерей. Но жизнь не сложилась. После развода Мария Михайловна переехала в поселок Мельниково Приозерского района. Вначале трудилась медсестрой в местной больнице и подрабатывала в совхозе в медпункте, проверяла водителей и трактористов перед выездом из гаража. А затем перешла в совхоз уже на постоянной основе. В общей сложности трудилась там 27 лет. На заслуженный отдых ушла в возрасте 70 лет.
Еще работая в ЗАО «ПХ «Мельниково», возглавила ветеранскую организацию. Этой работе и сегодня отдает всю себя, вкладывая в нее свои душу и сердце. Всего в совете ветеранов работают шесть человек, и каждый отвечает за свой конкретный участок. В первую очередь уделяется внимание пожилым и немощным ветеранам, а таких много. В День Победы, 8 Марта, в День пожилого человека с помощью главы администрации Мельниковского сельского поселения Э. Камнева, при материальной поддержке директора ЗАО «ПХ «Мельниково» В. Карпишина и предпринимателей для ветеранов организуются «Огоньки». За праздничными столами обычно собирается под 80 человек. В День снятия блокады Ленинграда члены совета ходят по домам и вручают блокадникам (их 18 человек) небольшие подарки. Чествуют и бывших малолетних узников. В этом году, правда, из-за материальных проблем подарки им вручить не удалось. И, конечно же, особое внимание уделяется участникам Великой Отечественной войны, которых осталось семь человек.
Очень хорошие отношения у председателя ветеранской организации сложились с главой администрации.
– С чем бы я ни обращалась, Эдуард Анатольевич ни в чем не отказывает, – говорит Мария Михайловна. – Постоянно приглашает на совещания. Если ветеран обратился по вопросу приобретения дров или какому другому, иду к Камневу, и он в основном положительно решает возникшие проблемы. Для десяти ветеранов администрация бесплатно выписывает газету «Красная звезда», а еще трем такая подписка организована от районного совета ветеранов. Ежемесячно подаются списки юбиляров для поздравлений через газету.
Наши ветераны активно участвуют в районном конкурсе «Ветеранское подворье», в поселковых мероприятиях и занимают высокие места.
В тесном контакте мы работаем с Домом культуры. Составляются совместные планы мероприятий. При Доме культуры создан ветеранский хор «Селяночка», состоящий из восьми человек. Выступаем не только на местной сцене, но и выезжаем с концертами в поселок Торфяное. Один раз выступали в киноконцертном зале в Приозерске.
– Очень активный и ответственный во всех отношениях человек, – отзывается о Марии Михайловне председатель районного совета ветеранов Н. Баринова. – А самое главное – она неравнодушна к чужим бедам и радостям, воспринимает их как свои. В этом году среди председателей первичных ветеранских организаций признана одной из лучших.
Беспокойный характер Марии Михайловны Трофимовой везде находит свое положительное проявление. Во многом благодаря ей ветераны в поселке Мельниково и других поселках сельского поселения не чувствуют себя забытыми и обделенными. Это помогает жить более насыщенной, полноценной жизнью и легче преодолевать трудности.
Геннадий ХЕЙТКОВ
Горькое сиротство
В небольшой деревушке Оставец Пореченского района Калининской области жила семья Павловых. Годы были непростые, 1920-е. Павел Семёнович работал счетоводом в колхозе, жена его, Ефросинья Дмитриевна, была слабого здоровья, по большей части она занималась воспитанием детей. Их в семье было четверо.
Людмила родилась в 1925 году. Перед самой войной мать умерла, отец погиб в первые дни войны. Дети остались одни, хотя отец успел оставить их на попечение своего брата.
Немцы оккупировали территории. И сразу же возникли партизанские формирования. Но для жителей действия партизан часто оборачивались трагедией: как только убьют немецкого солдата партизаны, враги в отместку сжигают деревни и убивают жителей.
Был такой случай, когда Людмила чудом уцелела от пулемётной очереди. В соседней деревне Опухлики завязался бой партизан с немцами. Когда он закончился, в их деревню Оставец прибыл карательный отряд. Жителей собрали, нацелив на них пулемёты, через переводчика начали задавать вопросы. Люди честно сказали, что видели, как партизаны миновали их деревню и пошли дальше. Видимо, их ответы не возбудили подозрений, пулемёты не стали открывать огонь.
Когда закончилась оккупация, Людмила вместе со старшей сестрой Валентиной устроилась в подсобное хозяйство стирать бельё для фронта. Располагалось хозяйство в лесу, и было оно от войсковой части, поэтому девушки стали участниками войны. Стирали нижнее солдатское бельё, сто пятьдесят единиц в день по норме надо было выстирать. Отправляли бельё сразу на фронт.
Руки у девушек были стёрты до крови, у Людмилы даже ногтей не было. Нареканий не было, работу выполняла отлично. За усердный труд она получала поощрения: ей сшили сапожки и туфли.
В 1946 году сёстры приехали в Кексгольм на восстановление целлюлозного завода. Сестра устроилась на работу в пожарную часть, но вскоре вышла замуж и переехала в Сосново.
Людмила Павловна вышла замуж в 1949 году за Николая Парфененкова, через год у них родился сын Александр.
Работала грузчиком, с 1953 года – сцежницей в кислотно-варочном цехе, стрелочницей, очистником в очистном отделе, подсобной рабочей. По вредности производства вышла на пенсию довольно рано, но всё равно продолжала трудиться.
Любовь ДМИТРИЕВА
Война – это тяжёлая работа
Родилась Мария Новикова в 1928 году на Смоленщине, их деревня Луповка находилась в четырнадцати километрах от райцентра Хиславичи. Была она старшей в семье, после неё народилось ещё пятеро детей. Отец, Алексей Хроменков, был человеком грамотным и в колхозе работал счетоводом, бригадиром, был избран депутатом сельсовета. И детям своим он мечтал дать образование, так и говорил, мол, последнюю рубашку продам, а детей выучу. Но судьба распорядилась иначе. Самая младшая дочь Нина родилась 1 июля сорок первого, а 6 июля Алексей Хроменков ушёл на фронт, откуда ему не пришлось вернуться. Семья осталась без кормильца.
Мария училась хорошо, в 1941 году окончила пятый класс, за отличную учёбу была награждена поездкой в Смоленск. Но грянувшая война спутала все карты, помешала осуществиться мечтам. 20 июля 1941 года началась оккупация. Помнит Мария Алексеевна, как ехали по большаку мотоциклы с колясками, в каждом по три немецких солдата. Жители деревни Луповки молча смотрели на мчавшихся мимо врагов. Тринадцатилетняя Маша прижалась к матери и спросила: «Мама, что с нами будет, значит, мы в плен попали, как Жилин и Костылин?». Мать ответила, что будет людям, то и нам.
Деревня Луповка была небольшая, всего-то тринадцать дворов. Стояла она на отшибе, особого интереса у немцев не вызывала. Они бывали в ней наездами, но порядок свой установили. Образовавшийся в 1932 году колхоз «Заря свободы» был ликвидирован, землю поделили между жителями, каждая семья обрабатывала свой участок. Конечно, основная работа легла на плечи матери, Пелагеи Нестеровны. Но дети ей, как могли, помогали.
Как-то раз зашли во двор два немца, Мария не знала об этом и неосторожно вышла из дома. Увидев её, немцы залопотали: «Паненка гут, паненка гут». Но девушка бросилась в укрытие, пробежала задворками, ползком миновала картофельный огород и скрылась. Немцы не смогли её найти и ушли ни с чем. Так удалось ей избежать нежелательной встречи.
В другой раз в доме появился немецкий солдат. Мать увидела его приближение, и дети успели спрятаться на печи. Солдат попросил яиц. Мать протянула ему лукошко с яйцами. Немец спросил, есть ли у неё дети. Мария понимала немецкий язык, целый год учила его в школе и была лучшей ученицей. Лёжа на печи, она перевела матери его вопрос. Мать на пальцах показала ему, что у неё шестеро детей. Немец ответил, что у него их трое. И добавил: «Гитлер – война и Сталин – война». Вероятно, объяснив этим, что простому народу незачем воевать, надо растить детей. После этого он ушёл, отказавшись брать предложенные яйца.
Но оккупация всё же закончилась, пришёл конец и войне. Мария работала кассиром-секретарём в Хиславичах. Однажды, в воскресный день, прогуливаясь с подружками по базару, она увидела молодого солдата, который поразил её своей красотой. Хотя подружки её мнения не разделяли. Но Мария влюбилась с первого взгляда. Солдат тоже обратил на неё внимание. Они познакомились и через несколько дней поженились. Сергей Новиков, молодой супруг, поехал в Брест-Литовск для продолжения службы, вслед за ним отправилась и Мария. Но рождение ребёнка вынудило молодую женщину уехать на Смоленщину.
Отслужив положенный срок, Сергей вернулся к Марии, которая ждала его уже с их первой дочерью. В поисках лучшей доли супруги поехали в Ленинград. Муж устроился на вагоноремонтный завод в Ушаках. Жить было негде, и хозяйка квартиры, которую они снимали, посоветовала им поехать в Приозерск, где сама она жила ещё в сороковом году после советско-финляндской войны. Молодые люди послушались совета и в 1951 году приехали в разрушенный войной город. Сначала несколько дней ночевали на вокзале, потом получили жильё от целлюлозного завода.
В Приозерске у них родились ещё две дочери. Муж работал бульдозеристом в транспортном отделе целлюлозного завода. Марии же особенно выбирать не приходилось, надо было растить троих дочерей, поэтому и работала там, где было удобнее. Когда девочки были маленькие – счетоводом в яслях № 2 на Инженерной улице. Потом перешла в лесной отдел рабочей, там платили побольше, потом в транспортном отделе была дежурной по переезду. Когда до пенсии оставалось пять лет, устроилась на деревообрабатывающий завод кладовщиком в мебельный цех.
Любовь ДМИТРИЕВА
Цена Победы – в сердце каждого из нас
В канун празднования Дня Победы советского народа в Великой Отечественной войне я попросил рассказать о воспоминаниях тех лет труженика тыла Анатолия Максимовича Холмогорова.
В 1941 году я жил в Читинской области, работал в колхозе "Первый год второй пятилетки". В колхозе было 45 дворов, а по фамилии все жители – Холмогоровы. Недалеко от колхоза проходил московский тракт. Приезжали люди из райисполкома к председателю, нам отводили участок, где мы строили дорогу – работали в перерывах между севом и уборкой зерновых.
Рядом с этой дорогой мы и жили. Раньше телефонов не было, как сейчас помню, 22 июня к нам прискакал на лошади нарочный и сказал: "Всем мужикам собраться в деревне, поедете в Читинский райвоенкомат. Началась война! На нас напали немцы". Три полуторки приехали, погрузили всех мужчин.
Деревня сразу опустела, остались два старика (один слепой, второй глухой), председатель колхоза (руководить севом и уборкой), женщины и ребятишки. Мне тогда было 13 лет. Мы выполняли все работы за мужчин. Пахали и сеяли рожь, овес, ячмень и пшеницу. Косили, заготавливали сено. Днем косили, а ночью точили косы для косилок. Были ручные точила, один крутит, а тот, чья коса, – точит. Пахали на лошадях и быках. Две лошади тянули плуг с одним лемехом, захват его – 20 сантиметров. На быках плуги были двухлемешные, сил у ребят маловато – мы устраивали доски на плуге и садились, чтобы управлять: поднять-опустить лемехи. Левый бык – это цоб, а правый – цобе: цоб-цобе. Прутиком одного или другого погоняешь – вот так поворачивали. Нам приходилось выполнять тройную норму. Выхаживали по гектару. После – боронили, были у нас конные сеялки. Тракторов не было. Рядом ферма была, коровы, лошади. Двести голов дойного скота и молодняк. Давали фронту молоко и мясо.
В военное время на уборку урожая к нам присылали из городов женщин, приходилось их обучать, показывать, как работать на селе. Некому было руководить – меня назначили бригадиром полеводческой бригады. К тому времени образование у меня было 7 классов.
Председатель колхоза был человек замечательный, только грамоте не обучен. Будников Федор Епифанович. Он научился печатными буквами расписываться: пока распишется – вспотеет. Говорил, легче воз дров распилить, чем расписаться.
Раньше все разнарядки спускали через райзо – районный земельный отдел – или через райком партии. Всё по их разрешению, всё под их контролем. В сорок третьем приезжал один инструктор из райкома и говорил, что поступило указание вспахивать землю по-другому, мол, вы неправильно пашете. Председатель удивился: мы так всю жизнь пашем. Нет, вы должны пахать не менее 30 сантиметров в глубину.
Получается, плодородную землю заваливать, а на глине и песке садить. Председатель был человек твердый и ответил: "Сажать хлеб буду, как всю жизнь сажал, а вот если хлеб у меня не взойдёт, тогда я сам приду в райотдел милиции с мешком сухарей. Но если кто-то послушает вас – вы оставите колхоз без зерна. Плодородная земля у нас – 18 сантиметров".
Но не все смогли выстоять под натиском райкома, кого-то и припугнули, а только у тех, кто стал по-новому сажать, хлеб не взошел. Что с ними потом стало – не знаю.
Сводки о событиях на фронте мы получали от военных. В 1942 году в наш район перебазировалась летная часть. Жили у нас в клубе. Японцы близко. Могли в любой момент открыть второй фронт, и эта часть охраняла восточные рубежи от возможного нападения.
Радио в деревне было, вся деревня собиралась слушать выступления Молотова, Сталина, но потом, когда наши войска в первое время войны отступали, радио отключили, чтобы не возникало у населения панических настроений.
Был один лозунг – "Всё для фронта, всё для победы!". И мы трудились. В 40 километрах была станция Ингада, там находилось заготзерно. Сколько было предписано сдать зерна, столько мы туда на лошадях и отвозили. А весной оттуда брали семена на посевную. У нас ничего не оставалось. Выращивали самую хорошую пшеницу – яровую, это когда в колоске не меньше 60 зерен.
Но самое страшное – когда приходят похоронки. Приходит треугольник – это радость. А похоронка – слезы. Приходила она в виде извещения, где было написано, что такой-то погиб там-то или без вести пропал.
9 мая 1945-го мы сеяли на одном из участков, солнышко, тепло. Смотрим – скачет на лошади всё тот же дедушка Матвей, нарочный. Летит, машет белым платком над головой. Мы подумали: неужто пожар в деревне?
Оказывается, в 6 утра вдруг включилось радио на улице, и через длинные репродукторы на всю деревню объявили, что закончилась война, фашистская Германия капитулировала. Вся деревня сбежалась, плачут, обнимаются, а дед Матвей на коня – и к нам, на культстан. Пять километров проскакал, кричит: "Ребята, война кончилась!". Мы своих лошадей освободили от сеялок, запрягли в телеги и – в деревню. А по радио всё передают и передают – выступления, поздравления. Все плакали, и я плакал, а как же – радость-то какая! Это действительно был праздник со слезами на глазах.
Из мужчин, кто воевал на западном фронте, не возвратился никто. А кто на восточном был, те вернулись. Правда, после освобождения Маньчжурии и разгрома Квантунской армии.
Потом был послевоенный период. В Чите было очень много военнопленных-японцев, которые строили кинотеатр "Родина", ремонтировали штаб забайкальского военного округа, а недалеко от нашего колхоза заготавливали лес. Смотреть на них было жалко – тощие, маленькие, голодные.
В феврале 1946 года меня наградили медалью "За трудовую доблесть" – самая моя дорогая награда. Потому что то, какой ценой ковалась Победа советского народа в годы Великой Отечественной войны в тылу и на фронтах, мне не забыть никогда.
Записал
Дмитрий КУПРИН
Как мы жили – не дай Бог никому…
Тяжелейшая ноша легла на плечи тружеников тыла во время Великой Отечественной войны. Фронт забрал самую трудоспособную часть населения, оставив в сельском хозяйстве, на производстве лишь женщин, подростков и детей. И каждый из них самоотверженно трудился, веря в то, что его посильный вклад поможет одолеть врага, приблизит Победу.
Лидии Антоновне Коковой (Маровой) в 41 году исполнилось всего 12 лет, однако работать ей пришлось наравне со взрослыми. В семье было пятеро детей (у Лиды три старших сестры и младший брат), отец-инвалид, да еще с ними жила слепая бабушка. В их небольшой деревеньке Чукшино Борисовского района Вологодской области на счету была каждая пара рук. Располагалось поселение в окружении болот – по 8 километров топи с двух сторон, так что летом Чукшино было практически недосягаемым (выходили лишь пешком по болоту). Хорошая дорога появлялась только зимой, когда вставал санный путь. Тогда и следовало запасать все, чего не могли вырастить или сделать сами.
Электричества в деревне не было, техники тоже никакой. Единственные помощники – лошади, но их не хватало. Мужчины ушли на фронт, подростков постарше и молодежь (в том числе старших сестер Лидии) забрали рыть окопы и валить лес. А обязанности, которые они прежде выполняли, перешли на женщин, детей и стариков.
Тяжелый труд к началу войны для Лиды был не в новинку: после окончания четырех классов в 39 году она стала работать в колхозе, как сама вспоминает, «во весь гуж». Неизвестно, откуда у детей брались силы для выполнения работы, которую не каждый взрослый выдюжит. Понимали, что надо, – и делали.
– Выращивали в колхозе в основном картошку и зерновые, – рассказала Лидия Антоновна. – Вот и мы, дети, сажали картошку. Сначала по полю с плугом пройти надо, борозды сделать. Еще навоз привезти на поля, разбросать его. Дадут тебе лошадь, ты сам ее запряги. А мне и на лошадь было не залезть. Бывало, ведешь ее до какой-нибудь изгороди, чтобы оттуда уж залезать. Труд почти весь ручной был. Как сенокос начнется, передыха не было совсем, в 4 часа утра поднимались. Косили косой, жали серпом. По целому дню внаклонку. Потом надо снопы вязать да в ригу носить на сушку. Молотили хлеб цепами. Да много чего еще делать приходилось… Самый тяжелый труд колхозный мы испробовали. Зарплаты никакой не было. За работу в колхозе писали трудодни, за них потом давали зерно. Зерно это надо было потом смолоть вручную в жерновах. Мельница-ветрянка была колхозная, только разве добьешься, чтобы свое зерно туда свезти…
Что до войны, что в войну Маровы жили бедно. Часто обуться-одеться было не во что. Из обуви только лапти. Валенки одни на несколько человек – зимой на улицу ходили по очереди. Мать Лиды сама ткала на кроснах полотно из льна. Но прежде надо было лен обрабатывать – сушить, мять, трепать, прясть. Самотканые полотенца маминой работы до сих пор хранятся у Лидии Антоновны.
– Когда война началась, голод был, особенно первые два года, – вспоминает Л. Кокова. – Немцев мы не видели. Только слышали бомбежки, ведь Тихвин, Волховстрой не очень далеко. Но, конечно, война сделала нашу нелегкую жизнь еще труднее. Помимо работы в колхозе, мы отдавали продукты для отправки на фронт, сушили в печи картошку. Вязали для бойцов шерстяные носки.
Жили своим огородом, по оседлости давали 12 соток на семью. На этой земле выращивали картошку, полосу зерна. В хозяйстве – корова, курицы, овцы. И их тоже надо прокормить, сена запасти. Молока корова давала мало, а сдать от нее следовало за год 6 килограммов масла. Сами масла почти не ели, копили его для сдачи.
Еще и дрова надо было на зиму заготовить. Лида с младшим братом ходили в лес пилить дрова, потом возили их домой (для этого выпрашивали в колхозе лошадь). И уж во дворе сами кололи топором.
– В общем, как мы жили – не дай Бог никому.., – со слезами говорит пожилая женщина. – Мучились в этом болоте. Правда, морошка и клюква выручали, их полно росло. Да ведь за ягодами еще сходить надо, насобирать. В колхозе работы всегда хватало: то посевная, то прополка, то сенокос, то уборка урожая. Выходных почти не давали. До войны зимой приезжал заготовитель. Он принимал клюкву, взамен давал денег. Это были единственные живые деньги, на них и жили: сахар, соль покупали. В войну и этого не стало.
После окончания войны сестры Лиды остались в районном центре Борисово, за 40 километров. Туда, кстати, тоже пешком ходили. В 48 году умер отец. Мать хотела было податься к дочкам, да дом продать невозможно, а без денег-то как переедешь?
Но Лида уже решила уехать, в колхозе стало совсем туго. Девушек заставляли ухаживать за свиньями – кормить их, чистить стойла. А Лида боялась к ним заходить, такие они были огромные. Причем мяса никто из работников не видел: как забьют свинью, так сразу и увозят.
Из колхоза отпустили не сразу, Лида с подругой еле-еле справки выпросили, паспортов у них не было. В 1950 году девушка приехала в Приозерск к родственникам.
– Тетя и дядя с дочкой жили в финском доме недалеко от нынешнего «Карнавала», квартирка совсем маленькая. – вспоминает Лидия Антоновна. – И вот приехала я из Ленинграда. Помню, как шла с вокзала по пустырю. Улицы Ленина не было еще совсем. В руках – чемодан. Ценного в нем, конечно, ничего не было – пара одежек да подушка, положенная мамой. Но лишиться его я очень боялась. Какой-то мужчина предложил помощь, но я отказалась, испугалась его. Потом пошла устраиваться на целлюлозно-бумажный завод. В цеха работники не требовались, пришлось целый год работать на бирже с балансом. Работа тяжелая, все вручную. Выдали передник и крюк. На биржу приходили вагоны с бревнами, их надо было разгружать: крюком зацепить бревно, взвалить на себя и тащить. Очень тяжело пришлось. Но я целый год отработала, не сбежала. Да и некуда было бежать… Через год перешла в очистной цех. Поначалу работа не всегда ладилась. Бывало, масса бумажная выльется и растекается, а у нас даже сапог нет, в туфельках по ней бегаем. Позже стала работать уже в отбельном цехе.
В общей сложности Л. Кокова проработала на заводе 38 лет.
В 52 году вышла замуж. Супруг тоже был приезжим, работал там же, на целлюлозном заводе. Через несколько лет получили отдельное жилье. Родились две дочки. Казалось бы, живи да радуйся, но вскоре муж Лидии утонул. Дочкам было тогда соответственно 4 года и 6 месяцев. Пришлось растить их одной.
– Старшая дочь, Ирина, теперь в Выборге живет, младшая, Марина, в Петербурге, – рассказывает Лидия Антоновна не без гордости. – Хоть и без отца воспитаны, но, слава Богу, хорошие выросли. Образование получили. Сейчас у меня уже три внучки и две правнучки. Они много радости мне приносят. Не забывают меня, конечно, частенько навещают, к себе зовут. Теперь родина моя в Приозерске, город вырос на моих глазах.
Судьба не баловала Лидию Кокову – тяжелая работа, горе за горем. Наверное, привычка сызмальства трудиться, ответственность и закалили ее характер, сделали стойкой. Война отняла у тружеников тыла детство и юность. После Победы им тоже не суждено было отдохнуть, ведь перед страной встала задача восстановления народного хозяйства. Труд их неоценим. И так же велико чувство благодарности, уважения и признательности последующих поколений за их трудовой подвиг.
Наталья ГОДЯЕВА
Неугомонная труженица
Александра Константиновна Комова (в девичестве Осипова) относится к той категории скромных тружеников, которые не искали в жизни лучшей доли и лёгкого пути. 51 год отработала рабочей на одном предприятии – Приозерском ДОЗе, заслужив людское уважение и почёт, ведь рано повзрослевшей в годы войны ей, как и многим другим ровесникам, с детства приходилось брать на себя самую трудную работу.
9 лет было Шуре, когда началась война, а в семье было еще трое детей. Жили они в то время в Киришах, враг все ближе подходил к этим местам. Эвакуировали их баржей до Волховстроя, где долго стояли: только погрузят людей в железнодорожные составы, глядишь – обгорелые вагоны вскоре возвращаются назад… Наконец дошла очередь до них, но поскольку Шура в дороге заболела, до места назначения доехать не довелось: сошли неподалеку от родной деревни родителей – Саунино Шекснинского района Вологодской области, да так и остались там. хотя скитаться пришлось по чужим избам – только потом им дали старый домик, где жили до сорок восьмого года.
– Какой только работой не пришлось заниматься, – вспоминает. – На каникулы школьникам давали задание: выработать определенное количество трудодней, а в школу шли лишь в октябре-ноябре… Вместе с другими подростками пропалывала овощи, разбрасывала навоз на поля и сажала картошку, ходила за жнейкой и убирала рожь и пшеницу, лен теребила. Заготавливали и вывозили сено и сдавали его; рожь, пшеницу в район за 28 километров возили – мешки такие тяжелые были, ужас один! Утром уедем, ночью – обратно. Как вспомнишь – страшно становится! Лошадей не было, возили на коровах и обыкновенных домашних быках, как и дрова из леса для домашнего хозяйства. Сейчас молодежь не знает, как лопату в руки взять…
В сорок шестом Шура, имея за плечами пять классов, в школу уже не пошла: тяжело заболела мама, ее положили в больницу. Все тяготы по хозяйству легли на плечи 13-летней девчонки (папа, инвалид финской войны, погиб в сорок пятом от несчастного случая, умер от туберкулеза костей и 18-летний брат). Со всем справлялась Шура, в том числе с помощью односельчан посадила весной огород, а там и мама выздоровела. Но вновь приступать к учебе Шуре уже не довелось: в сорок седьмом ее отправили на месяц заготавливать лес, затем – возить молоко.
В сорок восьмом мама завербовалась на Карельский перешеек, их привезли в рыболовецкий колхоз «Чайка» Приладожского сельсовета Приозерского района. Мама работала в полеводстве, а Шуру взяли в рыбацкую артель: летом ловили рыбу в Ладоге, зимой – на Гусинке, спуская невод под лед.
Потом маме сказали, что в Приозерск перевезли из Сокола Вологодской области лесозавод. Съездила, переговорила, и ей прислали вызов. Жилья в Приозерске не было, их поселили в подсобном хозяйстве Белокаменки, а когда оно закрылось, – в одной из комнат трехкомнатной квартиры, в каждой из которых жили по две семьи…
Трогательно сейчас вспоминать то время: слезы наворачиваются на глаза:
– Думаю иногда: как же мы еще живем? Столько пережить – война, голод… Крапиву, лебеду ели, мох из болота таскали, картофельное поле боронили и в торбочки картофельный крахмал собирали, а весной мотыгой выкапывали мороженую картошку и пекли лепешки. Правда, все экологически чистое было, как и воздух. Может, за счет этого и выжили, живы до сих пор? Сейчас – взять да покрошить бы веточку крапивы в салат, но уже не хочется: столько этой травы наелись в детстве – душа не принимает! В День Победы старческая ностальгия мучает, песню «Вставай, страна огромная!» без слез слушать не могу…
До 72-х лет трудилась Александра Константиновна на ДОЗе: в лесопильном цехе, пилоточем, в цехе № 5 – шлифовщицей, а в последнее время – уборщицей, имеет много поощрений от руководства. Еще бы работала, если бы не проблемы со здоровьем…
В 1976 году от лесозавода благоустроенную квартиру семье дали – большую, четырехкомнатную:
– Спасибо тогдашнему директору Виктору Васильевичу Ушеву, а то бы по сей день в деревянном доме жили.
Но как эту квартиру было не дать, если помимо основной ударной работы А. Комова всегда была активной общественницей: в профсоюзе, завкоме, участвовала в спортивных мероприятиях, художественной самодеятельности. И муж Александры Константиновны – Михаил Михайлович – до самого ухода из жизни 30 лет на ДОЗе трудился. 20 лет отработала на предприятии и дочь Люба… Она, как и сын Саша, внучка Аня, не изменили родному городу: живут и трудятся в Приозерске, подрастает правнук Илюша, в котором прабабушка души не чает и с которым часто с радостью нянчится.
Казалось бы, живи в свое удовольствие в огромной, заботливо отремонтированной дочерью квартире. Но не такая Александра Константиновна: помогает всем, много общается. Не дают ей покоя политические события, которые она глубоко переживает, по-прежнему много читает…
В марте А. Комова отметила юбилей – 80-летие со дня своего рождения. Было много поздравлений, подарков, теплых слов и признаний в любви от многочисленной родни и массы знакомых. Ведь помимо дружной семьи частые гости Александры Константиновны – ее давние подруги, в том числе те, что живут в одном подъезде. С удовольствием ходит к ним в гости и она: почти ежедневные званые обеды и вечерние чаепития то у одной, то у другой стали уже доброй традицией.
Не унывает ветеран: хотя здоровье в последнее время весьма пошатнулось, и нынче собирается на дачный участок: привычка к физическому труду, привитая с детства, и любовь к земле так и тянут ее туда. Дай Бог сил и здоровья этой неугомонной труженице, а еще – долгих лет жизни на радость всем, кто ее окружает!
Н. НАДЕЕВА